Игрок «Локомотива» в сборной Советского Союза

Расскажите о нас друзьям:

Новый сайт с фотографиями футбольных матчей


Судьба футболиста московского Локомотива образца второй половины 80-ых гг. Калайчева Андрея Сергеевича нетипична для игрока команды того времени. Один факт того, что им сыгран официальный матч за главную сборную страну уже говорит о том, что имя защитника навсегда вписано «золотыми нитями» в историю железнодорожного клуба. Локомотивских «сборников» всегда было крайне мало, а попасть в состав вице-чемпионов Европы, руководимых великим мэтром Валерием Васильевичем Лобановским из команды, которая долгое время ни на что не претендовала в отечественном футболе, кроме как на восстановление утраченных позиций, достижение, заслуживающее большого уважения.

С Андреем планировалось поговорить ещё несколько лет тому назад, но в силу обстоятельств разговор постоянно откладывался «на завтра» и вот в полночь по московскому времени, набираю номер телефона и слышу знакомый бодрый голос: «Привет. Сейчас чайку заварю и поговорим».

В свои пятьдесят с небольшим лет жизненная энергия, не смотря на всю суровость и уравновешенность голоса, била в телефонную трубку через край. Воспоминания хлынули неиссякаемым потоком с первых же секунд беседы

- Давай сразу как когда-то на «ты». Я ведь ненамного тебя старше (смеётся).

- Хорошо. Андрей, типичный вопрос для начала любого разговора, почему московский «Локомотив» и как судьба тебя с ним свела?

- Родом я из г. Калуга и начинал свою карьеру в местном «Локомотиве». Как это часто бывает, к нам с товарищеским матчем в 1982-ом году приезжают московские одноклубники во главе с легендарным Сан Санычем Севидовым. Великий тренер, что он ни раз доказывал в различных командах. Меня просмотрели и пригласили в команду. Я конечно согласился, но, когда приехал в расположение столичного клуба Сан Саныча в нём уже не было. Уволили. Было очень жаль так, как ребята за ним стояли горой и были очень сплочены вокруг тренера. Для многих он был, если не отцом родным, то точно очень значимым человеком как в спортивной карьере, так и в жизни в целом. Счастлив, что мне довелось с Сан Санычем когда-то пообщаться. Но и сменивший его Владимир Вениаминович Радионов, хоть и не имел в своём «арсенале» такой богатый тренерский опыт, но также до конца пытался решить поставленные руководством задачи с молодым коллективом, который остался после ухода Севидова и части игроков, которые покинули команду в след за ним.

- Радионов не видел тебя в составе?

- Да, но мне тогда ещё и двадцати лет не было. Учился в московском физкультурном институте. Хоть и был амбициозным парнем, но понимал, что нужно немного подождать. На мой век футбола хватит. Когда с Вениаминычем пару лет назад увиделся на встрече ветеранов в музее «Локомотива» вспомнили о том времени. Никто ни на кого не держит обид. Скорее даже наоборот. Он в тот момент как мог пытался выровнять ситуацию в чемпионате, но что-то пошло не так и Радионов в клубе на долго не задержался.

- Ты ведь также по окончании сезона ушёл.

- Точно. По призыву пошёл служить в смоленскую «Искру». На два года.

- Несколько лет тому назад ребята из Дирекции по работе с болельщиками «Локомотива» ездили в этот город на товарищеский турнир для детей с ограниченными способностями. Курировал его Лев Васильевич Платонов

- О, так это, был тогда главный футбольный человек Смоленщины. Душой всегда с командой. Очень переживал за результат. После игры мог как напихать, так и успокоить. Хороший человек, многому меня научил. Многое дал тогда, когда я только начинал делать первые шаги в футболе. До сих пор в строю значит. Молодец. Вообще тот период карьеры получился неплохим. Искра была добротной командой, которая не давала спуску в первой лиге никому.

Но срок службы подходил к концу и я, дембельнувшись, вернулся обратно в Москву. В «Локомотив».

- Приглашал в клуб уже Сёмин?

- В том-то и дело, что нет. Всё повторилось по сценарию первого прихода в клуб. Пригласил Игорь Семёнович Волчек, но когда я приехал на сборы, то обнаружил, что главным тренером стал Юрий Павлович Сёмин, а Волчек уже ушёл. Не могу сказать, что я расстроился или наоборот, просто не хотелось в сАмом игровом возрасте попасть в ту ситуацию, с которой когда-то начинал свою карьеру. Подошёл к Юр Палычу и спросил «в лоб»: «Что мне делать?». Услышав в ответ: «Всё нормально, ты мне нужен, набирай форму» – успокоился и начал потихонечку «вливаться» в коллектив.

- Тем не менее в том сезоне ты практически не играл.

- Да, 86-ой год не отложился у меня в памяти. Матчей сыграл немного. Сразу и не вспомню, когда впервые вышел на поле в майке Локомотива.

- 2 августа в Кишинёве против «Нистру».

- Тебе виднее (смеётся).

- Каким был Палыч в первый год своего пребывания во главе «Локомотива»?

- Насколько вспыльчивый, настолько и отходчивый. Мог хорошенько «вставить», но через какое-то время смотришь уже по-отечески обнимает, что-то говорит и всё нормально. В команде-то были ребята, которые не на много его моложе, но авторитет у Сёмина был непререкаемый. Молодой, энергичный, дальновидный.

- Поэтому он прежде чем подпустить к «основе» год «мариновал» тебя на скамеечке?

- Не без того. На сборах в 87-ом уже начал ставить в состав на «постоянку». В команде произошли серьёзные изменения. Ушли те, кто, по мнению Юр Палыча, не соответствовал поставленной задаче выхода в высшую лигу. Пришли другие ребята. В обновлённом коллективе я себя неплохо проявил и сезон отыграл почти полностью.

- Что помешало в тот год опередить одесский Черноморец и выиграть малые золотые медали? За три тура до конца мы шли на первом месте. Потом поражения в Душанбе, ничья с Зарёй, домашнее 0:1 от Ростова и на финише мы вторые.

- Расслабились. Не верь тем, кто будет говорить, что сдавали-продавали. Не было у нас в команде таких, а если б и были, то сами выгнали б. Играли честно. Да, концовку немного смазали, но задачу-то мы выполнили.

- Как-то отмечали повышение в классе? Ведь долгих семь сезонов команда не могла попасть в когорту сильнейших.

- Знаешь, банкет был. На базе в Баковке собрались командой. Посидели. Но каких-то торжеств не помню. Всё было как-то буднично. Ребятам было понятно, что отмечать некогда. Впереди сезон и нужно закрепиться в «вышке», а для этого ещё работать и работать. Атмосфера в коллективе была просто великолепная. Мы, в принципе, в любой момент могли собраться на базе на шашлыки семьями или с подругами. Палыч не возбранял это, иногда и сам принимал участие. Баковка была, как дом родной. Всё своё. Тогда даже двери на базу не были закрыты, мог кто угодно прийти и пообщаться с нами. Понимаешь, в Локомотиве тогда «микроклимат» отличался от других московских клубов. Мы после матча запросто могли подойти к болельщикам у беговой дорожки или выхода на поле и поговорить с ними. Домой разъезжались на метро. На всю команду, только у Головни была «Жигули» шестой модели (смеётся)

- Слышал от других наших футболистов, что некоторые приходили в команду с телогрейкой и авоськой в руках.

- Ты про Горлука? (смеётся) (прим. Сергей Горлукович). Было такое. Подтверждаю. Будущий олимпийский чемпион пришёл на базу лысый со словами: «Где тут в Локомотив записываются?» (смеётся) Сначала подумали, что рабочий какой, а потом узнали, что футболист из Беларуси пожаловал. Мы долго все вместе холостяками жили на базе. Хорошая компания подобралась с Мишей Русяевым, Сашкой Дозморовым, тем же Горлуком. Иной раз Палыч закрывал глаза на некоторые наши шалости, потому что на поле выкладывались полностью и не давали себе спуску.

- Команда, которая оформила выход в высшую лигу вновь была видоизменена?

- Да, Палыч понимал, что необходима «свежая кровь». Всё-таки нам будут противостоять лучшие команды Союза. Он грамотно выстроил предсезонный период и 88-ой год московский «Локомотив» провёл очень достойно.

- В преддверии субботнего матча со Спартаком, можете вспомнить последний тур первого круга того сезона?

- Конечно. Матчи со Спартаком всегда были для нас принципиальными. Юрий Палыч там когда-то играл и поэтому всегда настраивал по особенному. Очень мотивировал. В наше время говорили, что «договорняки» могли быть где угодно, но только не между московскими командами. Украинцы могли где-то друг другу помочь, а тут всегда шла бескомпромиссная борьба. Всё было «на тоненького». А в той игре и вовсе произошло несчастье. Другого слова не подберу. Всю игру мы вели в счёте, доминировали на поле. Стадион битком. Русяев Миша два положил Дасаеву. Контролируем ход матча, но под занавес пропускаем два от Родионова и Шалимова. Ничья. После финального свистка футболисты «Локомотива» почти все, как один рухнули на газон. Было такое ощущение, что потеряли что-то очень важное. Опустошение внутри… В раздевалке была тишина. Зашёл Палыч и сказал о том, что всё здорово, все молодцы и никакого упрёка в нашу сторону. Поддержал, приободрил, дал напутствие на то, что всё ещё впереди.

- И ведь, если бы не лимит ничьих, который с будущего года будет отменён (после 10 ничьих в чемпионате за каждую последующую очки команде не начислялись) московский Локомотив мог впервые принять участие в еврокубках, обогнав ленинградский Зенит. Что помешало осуществить так хорошо начатое?

- Сложно сказать. Мы ведь действительно тот год отыграли неплохо. Проигрывали редко. В первый сезон в вышке выглядели достойно, но, откровенно говоря, к чему-то серьёзному были ещё пока не готовы. Не было у нас так называемого «духа победителей», хотя Палыч нам его всячески прививал. Вообще, команда 88-го года положила начало той семейственности в Локомотиве, которая потом развилась в 90-ые. Мы были одной семьёй. Все друг за друга. Это касалось и тренеров, и футболистов, и персонала. В конце чемпионата мы ведь «Спартак» снова чуть не хлопнули, но уже в Олимпийском. Миша Русяев снова забил и, как и в первом матче, разошлись миром.

- Правда, что если бы не ты, то локомотивец Русяев стал лучшим бомбардиром Советского Союза того года?

- История такая. В тот год Бородюк забил 16 мячей за московское «Динамо», а у Миши было 15. Как-то мы с ним на тренировке поспорили, кто лучше бьёт пенальти. Я выиграл. Надо же было такому случится, что через какое-то время играем с «Кайратом» на своём поле. Миша забивает первый, а потом судья назначает два пенальти за 10 минут в ворота алма-атинцев и я их оба забиваю. Мне-то эти голы были постольку-поскольку, а вот Русяев потом всё время вспоминал, что если бы он их забил, а не я, то с 17-ю мячами стал бы лучшим. Вот так я лишил московский «Локомотив» лучшего «снайпера» чемпионата (смеётся).

- Все свои забитые мячи в составе Локомотива помнишь?

- Конечно. В августе я подряд забил сначала Харькову, а потом и Киеву, а годом ранее грузинам забивал.

- Ещё был решающий мяч «Геологу» из Тюмени.

- Да, всё верно. А вообще я был защитником и не особо рвался в атаку, для этого были другие ребята в команде.

- Правда, что Палыч проводил с тобой индивидуальные тренировки? Начальник команды Петрашевский говорил как-то в своём интервью : " У нас был такой футболист - Калайчев. Сема его посадил на индивидуальную работу. На "отпрыжку". Ему немножко не хватало взрывной скорости, - и что вы думаете? Калайчев стал играть в сборной Советского Союза! Его пригласили в первую команду!"

- Было такое. Сейчас, по истечении долгого времени, понимаю, что был прав и Александр Сигизмундович и Юрий Павлович. Думаю, что они из меня и сделали того футболиста, который добивался в спорте каких-то результатов. Петрашевский величина в клубе. Проработав долгое время в самых разных командах, он прослыл очень большим авторитетом, который можно сказать, оберегал Палыча он потусторонних вещей. Имею ввиду хлопоты по организации поездок и всему остальному прочему. В том числе, у него был и особый селекционный дар. Не зря же он долгое время очень плотно работал с Лобановским.

- Который, к слову, в начале 1989-го года вызвал тебя в свою «дрим-тим» команду на товарищеский матч против сборной Болгарии.

- Да, правильно. Меня и Горлуковича. Тот был уже опытным и часто вызывался, а я в первый раз оказался в компании лучших футболистов страны. Сборная, конечно, была звёздной. Почти все либо вице-чемпионы Европы, либо олимпийские. Я Зыгмантовича тогда поменял за 20 минут до конца игры.

- Сам как думаешь, почему Лобановский обратил на тебя внимание?

- Знаешь, может его впечатлила моя игра, когда «Локомотив» на кубок с Киевом играл, а может просматривал меня в чемпионате. В любом случае я был очень рад тому, что оказался в главной команде страны. Такое не забывается.

- Как думаешь, почему не удалось в ней закрепиться?

- Ну, в такой компании это было сделать очень сложно. Вот Горлук смог, а у меня не получилось. Да я и сам понимал, что не до конца соответствовал такому уровню. Наверно для сборной тогда был ещё «сыроват». А может где-то и не наиграл на основного. Виню в этом только самого себя.

- Тренировки у Лобановского славились на весь Союз. Физические упражнения были на столько тяжёлыми, что многие просто не выдерживали. Как к ним адаптировался?

- Брось. У Палыча тренировки бывали намного потяжелее. Мифы мифами, но Юр Палыч мог так «физику» дать, что некоторых ребят после тренировки выворачивало наружу в прямом смысле этого слова. Поверь, в «Локомотиве», в то время «не сачковали». Тренировались мы не хуже, чем команды, которые были в призёрах.

- Ты был одним из немногих футболистов своего времени, кто смог сыграть в сборной, находясь в коллективе железнодорожников. Какова была реакция в команде на это событие и как оно, в целом, повлияло на твою карьеру в дальнейшем?

- В команде встретили как обычно, только Палыч немного расспросил о тренировках Лобановского, а так всё, как всегда. Никто не подкалывал, я «нос не задирал», но уверенности игра за сборную придала бесспорно. В клубе это почувствовал после того, как многие опытные ребятами ушли перед сезоном 89-го года.

- И «Локомотив» во главе с Сёминым, в очередной раз, собирал по крупицам коллектив.

- Ну можно сказать и так. Ушли Стас Черчесов с Базулем и Русяем, как раз в «Спартак», Дозмор, а вместо них пришли молодые ребята, которые долго сыгрывались между собой. Чемпионат провели неважно. Лихорадило «то в жар, то в холод». Складывалось такое ощущение, что после неплохо проведённого предыдущего сезона и потери своих лидеров, команда просто растерялась. Был такой период, когда десять матчей не могли победить. Только в концовке сезона нащупали свою игру, но было уже поздно. По разности мячей вылетели.

- И тебе пришлось покинуть команду.

- Понимаешь, не только мне хотелось играть на хорошем уровне, ведь приглашения были ото всюду. Горлук уехал в Германию, а меня очень настойчиво звало к себе московское «Торпедо». Поверь, если бы «Локомотив» не вылетел в низшую лигу, ни за что бы из него не ушёл. Но, когда тебя зовут в такие клубы, как «Спартак», «Динамо», «Торпедо», говорят про еврокубки, очень сложно найти мотивацию, чтобы играть на уровне первой лиги.

- Это вполне объяснимо. «Пятое колесо» подтвердило свою уже устоявшуюся репутацию.

- Чушь всё это. Про «пятое колесо» и всё остальное прочее. Никогда среди футболистов других московских команд нас так не называли. В Черкизово народ ходил на матчи, атмосфера на трибунах была хорошей. Звёзд в команде не было, но добротные игроки всегда составляли костяк. Медалей не завоёвывали – так это не каждым и дано, но сказать, что мы зря «ели свой хлеб» в «Локомотиве» ни у кого язык не повернётся, потому, что это будет неправда. Никогда наш «Локомотив» не причислял к «пятому колесу».

- И всё же, что самое запоминающееся было в твоей карьере в «Локомотиве»?

- В своё время, за нашу команду играл мой родной старший брат. Долго играл. Я могу с уверенностью сказать, что у нас семья локомотивская. Николай, после завершения карьеры, ходил и на мои матчи, когда я выступал за московский «Локомотив». Что-то подсказывал, где-то помогал. Советовать не советовал, потому что у каждого была своя голова на плечах, но всегда напоминал о том за какой клуб играю. В «Локомотиве» прошли мои лучшие футбольные годы. Здесь я приобрёл много друзей, познакомился с потрясающими людьми. Говорят, что есть спартаковский дух, так вот локомотивский есть тоже. Семья, единство, бутерброды в поездках из дома на всех. Если радость на всех одна, то и печаль одна. Я ведь в 94-ом хотел вернуться обратно в «Локомотив», но не сложилось. Палыч просмотрел – не подошёл. Пришлось закончить не только карьеру, но и с футболом вообще.

- Когда начал следить за «Локомотивом» уже как болельщик?

- Как стадион новый появился. Было интересно наблюдать за тем, как таком красавце наш клуб выигрывает у грандов европейского футбола. Мы об этом могли только мечтать.

- А когда сам был в последний раз в Черкизово?

- Если ты о матче, то, когда на сборную ходил. С Аргентиной играли, по моему. На «Локомотив» так и не вспомню. Когда приглашали на ветеранский матч в 2015-ом, тогда, наверное, в последний раз (смеётся)

- Как считаешь, ветераны «Локомотива» должны собираться ежегодно для подведения итогов чемпионата, да и просто ради общения?

- Уверен, что должны. Знаешь, иногда обидно, что многие начинают отчёт в истории Локомотива с его побед, но ведь до этого люди тоже играли. Почему бы их не благодарить за годы, проведённые в клубе, даже если они пришлись на первую лигу?

- Полностью с тобой согласен. Иначе, через какое-то время, будет уже поздно и говорить станет некому. А после и совсем забудут о тех, благодаря кому «Локомотив» выжил в трудные времена.

- Да. Нынешнее поколение должно знать, как мы играли. Через что приходилось пройти. Это же преемственность. Без неё никуда. Без прошлого нет будущего.

Спасибо тебе, Андрей Сергеевич, за то, что ты настолько откровенен, а самое главное открыт перед болельщиками клуба. Уверен, что старшее их поколение, а прочтя это интервью и более молодое, узнают о тебе много того, что потом пронесут сквозь годы.

Ведь болельщики - это тоже локомотивская семья.

Оцените статью:

11

Расскажите о нас друзьям:


Комментарии (0)

Ваш комментарий будет первым

Читать все статьи нашего журнала

Чего-то не нашли? Воспользуйтесь поиском: